Google+
Можно ли спрятаться от интернета? Нет, но не всё ещё потеряно.
Оригинальный материал
Приписываемая Энди Уорхолу цитата «В будущем каждый сможет за 15 минут прославиться на весь мир», вполне возможно, нашла отражение в нашей жизни. Правда, в эпоху интернета её стоит использовать с оговоркой, что за это придётся заплатить, пережив, по крайней мере, 15 минут «ада». Согласно исследованию Pew Research Center, сорок процентов взрослых в США подвергались оскорблениям или травле в сети, а две трети из них видели, как подобное происходит с кем-то другим. Более 60 процентов считают проблему «важной». Судя по всему, остальные пока что избежали такой участи.
Издевательства в сети могут принимать разные формы. Может, вы являетесь практически идеальным человеком и кто-то просто решил уничтожить вашу жизнь из-за спора на Фейсбуке. Может, всплыло ваше тёмное прошлое и его используют против вас. Может, вы выложили что-то, на ваш вкус, смешное, или умное, или колкое, но ошиблись с мнением. Может, вы разошлись с кем-то и бывшая пассия желает мести и посылает ваши фотографии в неглиже работодателю и в редакцию местной газеты. Может, вы просто сидели в самолёте, а позади вас сидел кто-то с камерой и страстным желанием «взорвать» пространство интернета.
Как бы то ни было, подходить к этому нужно со всей серьёзностью. «Эффект интернет-коммуникации очень сильно отражается на нашем психологическом состоянии, — считает Параскеви Ноулас, доктор психологии и клинический доцент психиатрии медицинского центра Langone в Нью-Йорке. — Я бы сказала, что грань между онлайн-жизнью и жизнью реальной быстро стирается, особенно если говорить о молодом поколении, чья социальная активность зачастую переплетена с присутствием в социальных медиа-сетях и интернете в целом».
Онлайн-поведение крайне показательно по отношению к групповому поведению, особенно в плане агрессии, предрассудков и условностей, считает Ноулас. Но оно, на самом деле, гораздо хуже, ведь обидчикам легче скрыть свою личность. «В результате действует эффект деперсонализации», что делает атаки менее реальными для атакующего. Конечно, такое гораздо чаще происходит онлайн.
Лейла Сэйлс, автор подросткового романа «If You Don’t Have Anything Nice to Say», прочувствовала на себе эффект интернет-толпы, эффект версии 1.0 в период студенчества: однокурсник решил использовать доску в комнате внеклассной деятельности – реальный прототип Facebook – для издевательств над ней. «Начались месяцы кошмаров, бесконечный парад позора», — вспоминает Сэйлс. То было в ранние дни интернета, этот опыт не преследовал её всю её жизнь, но стал вдохновением для недавней книги, в которой расистский твит чемпиона конкурсов по орфографии видит журналист и распространяет его по сети. Персонаж вне себя от ярости от того, что произошло, в то же время она борется со страхом, что она на самом деле настолько ужасный человек, что заслуживает публичного унижения. «Это чувство, что у тебя отсутствуют моральные ориентиры, что ты можешь обидеть, даже ненамеренно».
Конечно, есть те, кто ужасно ведёт себя в сети, и другие, которые предстают перед разъярённой толпой без очевидных на то причин, но большинство людей – где-то посередине. «Если вы делаете что-то, привлекающее много внимания, пусть даже внимания с хорошей точки зрения, то когда это станет доступно большому количеству людей, вы получите множество гневных откликов. Чем больше людей увидит, тем больше возненавидит».
Можно ли спрятаться от интернета? Можно пожить вне этой системы и вне цивилизации, что, на самом деле, довольно непросто, и потом, возможно, кто-то найдет вас и напишет о вас вирусную статью. Можно «завязать» на определённый период времени, но как только вы опубликуете статью об этом, то вы снова вернётесь в интернет. Есть и более мелкие шаги против течения, например, удалить приложения из памяти телефона или выходить из них в тот момент, когда они начинают вызывать стресс или волнение. Как вариант – скачать блокировщик социальных сетей, например, Freedom или SelfControl, и постараться использовать их по полной. «Вы задумаетесь над тем, как вы используете интернет и почему вы зашли в сеть», — считает Ноулас. На практике это намного сложнее, чем должно быть.
Всё указывает на то, что нам придётся учиться жить с этим. Ноулас: «Есть люди, которые минимально пользуются интернетом и при этом вполне довольны своей жизнью и хорошо функционируют каждый день. Как бы то ни было, вероятность «жизни» этой тенденции невелика, учитывая скорость распространения технологии в каждом аспекте нашей жизни. Вместо полного отказа я бы предпочла сосредоточиться на системе перерывов в интернете, ТВ или видеоиграх».
В ответ на рост проблемы онлайн-атак появились сервисы, которые помогут в случае попадания под перекрёстный огонь. Компании по сохранению онлайн-репутации, например, BrandYourself, помогают создать позитивные результаты поиска в Google с целью похоронить историю под спудом времени. Вы можете просмотреть результат поиска своего имени в сети на сайте компании, что ужасает не меньше, чем знакомство со своей кредитной историей. Защищающие частную жизнь сервисы (как DeleteMe) работают над удалением вашей персональной информации из архивов онлайн-брокеров информации, которые собирают и продают её. Это люди, которые помогут вам бороться с домогательствами, избегать полчищ «троллей» и восстановить чувство безопасности в мире. Лиз Ли, основатель OnlineSOS, создала свою компанию после того, как сама подверглась травле в сети. Сначала сервис обеспечивал бесплатные услуги по восстановлению психического здоровья. С тех пор компания переключилась на «вдохновение людей на борьбу против притеснений в сети» со списком ресурсов, которые могут помочь в момент кризиса или при переживании последствий.
Я спросил Ли, можно ли «убежать» от интернета. Ответ – когда как, возможны варианты. Ли: «Мы могли увидеть, что для людей, которые полагаются на интернет для формирования своей профессиональной репутации, для продвижения своей деятельности, для распространения своего посыла, это невозможно. У нас также были клиенты, которым он, может быть, и не нужен, но в нём — их целевая аудитория. Выход из таких групп может быть психологически травматичным, как и травля». Вопрос не в том, сможете ли вы это сделать, а надо ли на самом деле.
Есть и правовая сторона вопроса, по крайней мере, в ЕС есть закон. Согласно введенному в 2014 году Европейским судом в законодательную базу праву на забвение, жители стран ЕС, а также Исландии, Норвегии, Швейцарии и Лихтенштейна, могут делать запрос у поисковых систем на удаление ссылок, содержащих персональную информацию о них, если упомянутый материал является «неточным, непригодным, нерелевантным или чрезмерно превышает цель обработки данных». В феврале 2018 года сообщалось, что Google получила около 650 000 подобных запросов на удаление 2.43 миллиона адресов в период с 2014 года. Было удалено около 43% таких адресов.
Согласно опросу Benenson Strategy Group, 9 из 10 американских респондентов хотят пользоваться правом на забвение. Проблема в том, что в Америке эта идея сталкивается с твердыми убеждениями о свободе доступа к информации и праве на свободу слова. Интернет, в котором постоянно что-то удаляется, не будет сильно цениться, говорят некоторые, да и кто смеет переписывать историю? Соответствующий законопроект выносился на рассмотрение в Сенат Нью-Йорка, но с тех пор, как сенатор Тони Авелла снял его со своей повестки, законопроект практически «мёртв». В любом случае такой закон не спасёт от проблем. Ли: «В сухом остатке никто не заслуживает угроз и атак в сети».
Еще одной проблемой является то, что мы ещё не так далеко ушли по дуге развития интернета. Сэйлс: «Мне было очень сложно писать вторую половину моей книги. У меня не было никаких моделей для того, чтобы описать концепцию искупления. Для этого я на 100% положилась на изучение случая Моники Левински. То, что с ней случилось, наложило неизгладимый отпечаток на то, кем она является сегодня, но она смогла повернуть это с положительным для себя результатом. Я думаю, что она единственная из них поняла, как это сделать. Ей потребовалось 20 лет».
Хороший пример: может ли такое будущее быть позитивным? Может, это не тот выход, который нам нужен, но это изменение. Как только все испытают на себе свои 15 минут славы и переживут сопровождающий «ад», условия игры уравняются, сделают нас немного более человечными, даже в сети. Адвокаты уже работают, чтобы сделать это пространство лучше для всех нас. Это затрагивает всё больше людей, мы должны присоединиться к ним. «По аналогии с движением #metoo, чем больше людей продвигают безопасное взаимодействие в сети и чем больше создаётся федеральных проектов в этом аспекте, тем лучше», — уверяет Ноулас.
Я думаю, интернет «ядовит» как никогда. Мы живем в стране тотальной слежки, люди записывают каждый шаг, свой и других людей. Я считаю, что появятся нормы, по которым люди перестанут так себя вести. Иначе мы будем жить в антиутопии.
Автор — Джен Долл
Антиутопичные сценарии пока что массово преподносятся лишь как элементы научной фантастики, но тем не менее мы уже можем наблюдать за их зарождением уже сейчас. Тихой сапой сетевое проявление личности человека- а точнее — охрана этой сущности — уже породило довольно острый и противоречивый законопроект.
Конечно, я не считаю отказ от интернета способом борьбы с сетевыми «гопниками», нужно вырабатывать твердую позицию или же стараться избегать потенциальных конфликтов, тут на самом деле ситуация похожа на реальную жизнь. И в этом у молодого поколения как раз преимущество: они с раннего возраста могут постичь многое, что нам давалось методом проб и ошибок в более сознательном возрасте, когда многие из нас впервые постигли веб. Как вы считаете, потенциальные инициативы против цифровой травли в России — полезная тенденция или копирование западного мышления?
